О всемогущих олимпийцах в книге Бориса Алмазова "Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга"
Санкт-Петербург для кого-то безмолвен и непонятен, а для кого-то является открытой книгой, в которой можно прочитать о прошлом, о настоящем и даже о будущем. Это относится и к тому положению, в котором оказался наш олимпийский спорт. Сначала его отделили от искусства и общей культуры, потом от науки и он стал чахнуть в межведомственной пустоте... Если же обратиться к истории богов-олимпийцев, можно понять, что вряд ли есть такая сфера деятельности, за которую они не отвечали бы и город наш об этом постоянно напоминает. В связи с этим предлагаем Вашему вниманию фрагменты из книги Бориса Алмазова "Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга".
Борис Алмазов
Повести каменных горожан
Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга
Будьте бдительны: запас памятников культуры крайне ограничен в мире,
и он истощается со все прогрессирующей скоростью.
Д. С. Лихачев<...>
Часть первая
Маски и маскароны
Маски
«Маска (франц. masque). 1. Накладка с вырезами для глаз, скрывающая лицо, иногда с изображением человеческого лица, головы животного или мифического существа. Маски ритуальные надевались исполнителями религиозных обрядов в первобытных культах. Маски театральные употреблялись в античном театре, скоморохами, в итальянской комедии дель арте, традиционном театре Японии, Южной и Юго-Восточной Азии и др. 2. Слепок из гипса и др. материалов, снятый с лица умершего. У многих народов древности на лицо погребенного накладывали погребальные маски из золота и др. 3. В медицине – маска для наркоза, физиотерапевтических процедур, марлевая, асептическая. 4. В косметике – слой крема, лекарственного состава, наложенный на лицо или шею для лечения, ухода за кожей. 5. Предмет защитного снаряжения спортсмена (в фехтовании, хоккее и др.), предохраняет лицо от травмы» [4 - Большой Энциклопедический словарь. Электронная версия.].
Разговор о масках нужно начинать с очень дальнего далека! С первобытных времен. И начинать с вопроса: как человек научился рисовать? Точнее: как он научился видеть нарисованное плоское изображение? Вопрос не праздный и очень не простой. А то, что каждый из нас этому учится и такое умение в нас не от природы, я знаю по собственному опыту.
Совсем маленьким я увидел странную картинку. Дед с бабкой сидели на заборе и пили чай из самовара, а к забору приляпана кошка! Она, не смущаясь странностью своего положения, терла лапой мордочку – «намывала гостей». Прошло, наверное, года два, когда мне снова попалась в руки эта картинка, и я увидел, что «забор» – это дощатый пол в избе. Прежде, два года тому назад, я по молодости лет не видел перспективу – воспринимал картинку плоско, как, например, орнамент. Теперь «глаз воспитался», возникло понимание – «видение» перспективы, и все стало на место.<...>
(Ул. Рылеева, 18/40)
Первобытный художник никогда не рисовал с натуры. Наоборот, он извлекал образы из своего сознания и делал их живописной реальностью. Не отсюда туда – в небытие, в вечность, а оттуда сюда обращен канал связи, для того чтобы оттуда повлиять на «тутошнюю» земную жизнь и бытие. А далее один шаг, чтобы отделить живопись и скульптуру от стены и сделать их самостоятельно живущими, рукотворными реальностями. Правда, на этот шаг человечеству понадобилось не одно тысячелетие. Когда же такое случилось, мир наполнился «виртуальной реальностью» – созданным человеком изображением действительности.
Мы иногда тоже невольно проходим этот путь. Рисунки на обоях, причудливые пятна на стенах домов, трещины на потолке в старинных зданиях, да что там – облака, тучи, камни оживают. Нам видятся фигуры, лица… Ничего этого в действительности нет, изображения являются перед нашим мысленным взором, то есть только в восприятии. Однажды старенький художник, стоя перед холстом с кистью в руке, сказал мне:
– Какой там Шекспир! «Что он Гекубе, что ему Гекуба?..» Любая картина любого гения всего-навсего холст и краски – с формальной, народно-хозяйственной, материалистической точки зрения, и больше ничего! А мы рыдаем!
(В. О., 9-я линия, 54)
«Искушение» и «искусство» от одного корня. Как понимать? Бог создал реальность, а художник ее изображение, однако появляется у художника искушение вообразить себя Творцом. Не зря первые натюрморты назывались обманки! Если вдуматься, все изобразительное искусство – обманка! «Магия искусства». Вот то-то и оно! Не сама жизнь, а ее изображение, отраженное в нашем сознании!
А причем тут маски? Очень даже причем! Маска – часть магии, древнейшего первобытного ритуала. Ритуальный магический смысл маски до сегодняшнего дня используется шаманами и врачами. Шаманы и хранители заветов народной медицины прибегают к такому способу лечения в первую очередь душевнобольных, освобождая их, например, от страхов, от всевозможных так называемых фобий. Шаманы с лица больного снимают как бы посмертную маску. Ее разрисовывают в устрашающие сочетания цветов, а затем либо выбрасывают, либо вешают при входе так, чтобы она отпугивала стремящиеся в дом черные силы, страхи, всякую нечисть и, в первую очередь, тот страх, что преследовал пациента. Некоторые люди убеждены, что принести африканскую маску и повесить ее в доме все равно что притащить заряженную гранату – рано или поздно граната взорвется; что дети в доме, где на стенах есть устрашающие маски африканских и прочих богов, будут болеть. Существует методика в медицине, когда врач не снимает маску с больного, а долго лепит или рисует его портрет, проводя при этом длительные сеансы психотерапии.
Я не имею мнения по поводу магии масок и целебности подобных практик и вообще магии, но если она существует тысячелетия, значит, кому-то помогала? Мне в данном случае важна не медицинская сторона влияния масок, а убеждение в том, что маска – дело серьезное.<...>
(Ждановская наб., 9)
Основной смысл маски в том, что она скрывает лицо, защищает его, отвлекает от него внимание и вместе с тем представляет другое лицо, способное внушать страх, напоминать об иных существах и т. п. На понятии о „маске“ лежит нередко представление о чем-то сверхъестественном, разрушающем, съедающем: masca (итал. – maschera) сводится к mächer, masticare. В непосредственно защищающем смысле маска употребляется на войне, чаще в соединении с шлемом (так называемое „забрало“), но иногда и отдельно, для защиты лица. При этом, обыкновенно, маске придается страшный вид, чтобы она в то же время и пугала неприятеля» [6 - Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 т. СПб., 1890–1907.].
Пример такой пугающей маски – эгида. Понятие «эгида» в широком смысле – защита, прикрытие. «Под эгидой правоохранительных органов», например, «под эгидой знаний» и т. п. И это не случайно. В первоначальном смысле – эгида (лат. аegis) – шкура козы Амалтеи, чьим молоком был вскормлен младенец Зевс. Гефест обтянул ею щит, сделанный для Зевса. Потрясая щитом, громовержец наводил ужас на врагов, низвергал громы и молнии на их головы.
Однако отметим, что задача эгиды не только защита, но и устрашение врага. Для этого на щит или на доспех прикреплена голова горгоны Медузы – горгонион. Строго говоря, на большинстве масок с головой горгоны Медузы изображена не она сама, а вот этот самый горгонион.<...>
Древняя же магическая маска-оберег со временем превратилась в архитектуре в часть декоративного убранства – маскарон.
Маскароны
«Маскарон – в архитектуре: выпуклый лепной орнамент в виде маски или человеческого лица, с серьезным или карикатурным выражением, иногда окруженного листвой, и нередко выступающий на средине фигурной картуши. Обыкновенно его помещают как украшение на замковых камнях арок, в средине верхней части облицовки окон и дверей, под антаблементами и балконами, при отверстиях фонтанных труб и т. д. Маскароны были особенно в моде в XVII и XVIII веках, и архитекторы той эпохи обильно декорировали ими фасады дворцов, богатых домов, загородных вилл и др. зданий, порой к ущербу для их серьезности и изящества» [8 - Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 т. СПб., 1890–1907.].
По поводу последнего утверждения насчет «ущерба изящноству», высказанного столетие назад, поспорим, в остальном же все совершенно справедливо.
А вот утверждение, с которым я категорически не согласен: «Во времена Петра I из Западной Европы пришли маскароны и скульптура, ранее в России неизвестные» [9 - Комовский А.А. Наряд Московских фасадов. М., 1987.].
Мне кажется, это дань недавнему прошлому – все достижения России начинать с царя-реформатора [10 - Например, девять из десяти опрошенных не назовут имени царя Федора, царствовавшего с 1676 по 1682 г., при котором и началась значительная часть реформ, приписываемых Петру I. Громадная фигура младшего брата заслонила деяния царя Федора Алексеевича, которого постоянно путают с царем Федором Иоанновичем (сыном Ивана Грозного), царствовавшим на столетие раньше – с 1584 по 1598 г.]. Как же это «с Петра I»? А на церкви Покрова на Нерли что? На Дмитриевском соборе во Владимире, сплошь покрытом резным камнем, в том числе с изображениями человеческих лиц, фантастических животных и растений? Разве это не барельефы и не маскароны в самом прямом смысле? Вот царь Давид, играющий на гуслях и поющий псалмы, мало того, рядом с ним львы с хвостами, превратившимися в растения, а на плоскости стены, как и положено над входом, только что не на замковом камне – три человеческих лица, вероятно ангелы Святой Троицы. Что же это, если не маскароны? Вот рельефы, опять-таки над дверью, над боковым входом в тот же храм! Разве это не маскароны? А ведь это 1165 год! До первого российского императора Петра Алексеевича Романова (1672–1725) времени примерно столько же, как от наших дней до Ивана III (1440–1505), первого великого государя Всея Руси, деда Ивана Грозного – по 500 лет.<...>
«Когда бы вверх поднять могла ты рыло…»
«Гимназии в России заканчивали двоечники» – сказано не для красного словца. В среднем только один из пяти гимназистов заканчивал полный курс, «не посидев» два или три года в одном классе. Учиться было очень трудно.<...>
Гимназия давала так называемое классическое образование и, надо сказать – крепкое. Владея основой – древними языками, вчерашний гимназист легко овладевал любым европейским языком. Не мудрено, что, хотя французского и немецкого по учебным часам было вполовину меньше, чем так называемых «мертвых языков», все гимназисты свободно говорили на этих иностранных языках и легко осваивали новые. А уж как мифологию и Закон Божий знали, как во всех классических сюжетах и именах ориентировались, и говорить нечего!<...>
Городская декоративная скульптура – театр и литература одновременно! Это очень старая традиция. Еще готические соборы украшались тысячами скульптур, а у нас иконостасы и фрески в церквях, сюжеты коих понятны всем прихожанам, в том числе неграмотным. Нынче огромный пласт тогдашней народной городской культуры полностью утрачен. Произошла эта утрата, как гибель Помпеи – почти мгновенно в историческом масштабе!
В 1890 году численность населения Санкт-Петербурга составляла 954 400 человек, в 1897 – 1 265 000 чел., а к 1900 году это число выросло до 1 418 000, в 1912 году достигло рубежа 2 млн, в 1917 году – 2 420 000 [73 - Материалы по статистике Петрограда. Вып. I. Пг., 1920. С. 10.], а в 1920 году сократилось до 722 000 жителей.
Причем городское население послереволюционного Петрограда и других городов сменилось процентов на девяносто. Маскароны и статуи – умолкли. А для уцелевших жителей городских окраин и крестьян, переехавших в города, они и прежде оставались безмолвными.
С 1920-х годов новые власти применяли повсеместно классовый подход, в частности к образованию. Детям «бывших», т. е. дворян, купцов, духовенства, казаков, кулаков и пр., так называемых лишенцев, доступ к образованию был категорически закрыт.
Изменился объем и характер знаний. Если прежняя гимназия в первую очередь воспитывала нравственного человека, вооруженного гуманитарными знаниями, то советская школа обучала в лучшем случае специалиста. Воспитывать была призвана ВКП(б), марксистско-ленинская философия и начальная политграмота в пионерском отряде или в комсомоле.
Естественно я ее тоже проходил и сдавал, правда удивлялся, как можно декламировать доводы «Анти-Дюринга», не читая самого Дюринга. (И даже сомневаясь, человек это или название учения, а может быть, и механизма, такого как домкрат или блюминг.)
А как же «монументальная пропаганда», которую, как им казалось, изобрели большевики (как будто до этого приказа каждый архитектурный ансамбль, каждая скульптура, каждый маскарон и орнамент не влиял на сознание зрителя)? В послереволюционные времена декоративная скульптура поразительно отупела. В лучших своих образцах она стала псевдоромантическим отражением действительности. По барельефам поползли тракторы и танки, поплыли линкоры и полетели аэропланы, замаршировали и застыли в театральных позах военморы и красноармейцы, физкультурницы, футболисты и ударники труда.
Маскароны и барельефы утратили подтекст. Их стало невозможно «читать», ибо они выражали только то, что изображали. Однако и эти маскароны, и декоративная скульптура советского периода нашей истории все равно отражают время, все равно говорят, все равно красноречивы, но как они потеряли многозначность! Они стали прямолинейны, как дорожные указатели, а часто совсем убоги и даже карикатурны.
Но, пережевывая марксистско-ленинскую жвачку, в которую превратили учебники философии, декламируя на экзаменах всевозможную чепуху про научный коммунизм, поколения советских людей запоем читали разные умные книжки. Много! Жадно и правильно!
Гул той, еще дореволюционной культуры докатывался и до нас, до «шестидесятников». Вынуждал учиться, узнавать, казалось бы, вещи совсем, как говорил Н. С. Хрущев, «современной молодежи и подросткам» и не нужные! Зачем я в четвертом классе исписывал-изрисовывал общие тетради родословными античных богов? Конечно, у меня дед – классик-латинист! Так он до войны умер! Я его никогда не видел, а мама-лишенка фактически осталась совсем без образования! Это – гены? Не исключено! Но что ж эти гены не могут заставить моих детей жить в Эрмитаже или в Русском музее или просто в библиотеке, как жил там я?! Да, у меня дома на полках 5 тысяч томов, как говорила моя бабушка «вместо обеденных» книг, которые, кроме меня, никто не читает. Придет время – опомнятся? Не утешайте меня! Я сам о том молюсь. Только вот опомнятся ли? Успеют ли опомниться, пока их не смолол каток будней и повсеместное засилье кича.
Однажды в ранней юности, сидя на скамейке в сквере, распускал я свой тощий петушиный хвост знаний перед трепетным созданием, восторженно внимавшим моей глупости. Рядом сидел красивый старик и, вероятно, вынужденно слушал мой бред. Я что-то сокрушал, кого-то порицал!.. В общем, «подрывал корни» и «расшатывал устои» каких-то мало известных мне тогда ценностей. И вдруг услышал, как старик прошептал, как бы самому себе: «Когда бы вверх могла поднять ты рыло…» Он ушел, тяжело опираясь на старинную массивную палку.
(Рея. Инженерный замок)
Меня кинуло в жар! Я знал эту басню И. А. Крылова. «Свинья под дубом вековым, наевшись желудей досыта…» Я поднял «рыло», на меня смотрел безжалостно смеющийся маскарон! Не помню, что я тогда болтал, но я помню свой стыд! И помню его до сих пор! Убийственный стыд! Такой, по легенде, испытал А. Н. Оленин, когда, попав на комедию «Недоросль» Фонвизина, узнал в Митрофанушке себя! Я почувствовал тогда себя Митрофанушкой и той самой свиньей под дубом вековым. И результат был тот же самый. По устному питерскому преданию, Оленин-Митрофанушка кинулся учиться, стал одним из самых образованных людей России и долгие годы был директором Императорской Публичной библиотеки, ныне Национальной, так и я кинулся учиться! [74 - Про Оленина – неправда! Он получил блистательное домашнее образование! В 27 лет, будучи военным, был избран членом Академии наук! Но это очень русская легенда! Раз появилась такая, значит, народная душа такой легенды желала, такую историю видела для себя образцом.]<...>
Часть вторая
Всемогущие олимпийцы
Запомним для начала, что спортсмены – победители соревнований на Олимпийских играх именуются олимпионики. К сожалению, даже многие спортивные комментаторы, как мне кажется, об этом не подозревают, именуя их олимпийцами. А олимпийцы – это боги древней религии античных греков и римлян, восседавшие на Олимпе. Несколько горных вершин в современной Греции – предположительно древний Олимп. Вероятно, в каждой области Древней Греции «олимпом» считали свою гору. В каждой области и на каждом острове если и поклонялись общим богам, то рассказывали о них свои мифы. Поэтому и получалось, что, по мифам одной области, Деметра – жена Зевса, по другим – Посейдона. Кроме того, мифология, так сказать «биография» бога-олимпийца, дополнялась мифами какого-нибудь местного божества. Наконец примерно к IV веку до н. э. сложился круг главных олимпийских богов, которым с разной степенью энтузиазма поклонялись во всей Греции. Когда греки стали колонизировать Сицилию и Италию, италики, латины, этруски, римляне и другие племена восприняли греческую религию, найдя в ней много общего со своими местными культами, обогатив мифологию греческих богов мифами богов римских, местных. Очень скоро римская и греческая ветвь античной религии стали тождественны. И жители великой Римской империи не особенно вдавались в подробности, Арес перед ними или Марс, Венера или Афродита, считая, что это одно и то же.
Олимпийские боги разделены на шесть пар: Зевс – Гера, Посейдон – Деметра, Аполлон – Артемида, Арес – Афродита, Гермес – Афина, Гефест – Гестия.
В 217 году до н. э. римляне заимствовали у греков этот круг 12 богов, что, в частности, привело к окончательному установлению соответствий между римскими и греческими божествами: Юпитер – Юнона, Нептун – Минерва, Марс– Венера, Аполлон – Диана, Меркурий – Церера, Вулкан – Веста. Кроме олимпийского круга, было множество богов, не вошедших в число олимпийцев, например Дионис. Его почитали не меньше, чем, скажем, Гермеса.
(Зевс и Гера. Летний дворец Петра I в Летнем саду)
Были и герои, например Геракл и его дедушка Персей. Мир персонажей античной языческой мифологии необозрим. Поэтому поговорим только о тех, чьи маскароны и статуи украшают нынешний Санкт-Петербург.
В старой части города – они почти на каждом фасаде [75 - По сведениям, приводимым Б. Скочиловым в книге «Маскароны Санкт-Петербурга», в нашем городе 191 здание украшают 2494 маскарона, безусловно, с изображениями античных богов. Огромная коллекция, принадлежащая всем нам, – иди да смотри! Это только богов! А маскаронов всяких еще больше. Множество маскаронов сложно или вообще невозможно «атрибуцировать». То есть, скорее всего, это тоже античные боги, но нет атрибутов, деталей, по которым, как по паспорту, можно было бы точно сказать, кто это. А кроме того, есть маски, кои либо «растворяются» в орнаменте, либо выступают из декоративного обрамления. Чьи это лица? Догадаться, по размышлении здравом, возможно, необходимо только приложить знания, усердие и фантазию.]. При взгляде поверхностном – все на одно лицо. На самом же деле, даже при некотором внешнем сходстве, божества – разные. А как различить? А собственно, зачем? Затем, что у разных богов – разные функции. Помещая изображение того или иного божества на стену архитектурного произведения, архитектор или заказчик таким образом высказывали свое пожелание жильцам дворца или дома. Рассказывали или намекали на какую-то историю. Без определения, кто изображен, чей это маскарон или декоративная скульптура, историю эту не понять. Следовательно, здание безмолвствует, камни молчат, дворец и просто дом человеческий превращаются в помещение, а любой народ, когда-то великий и могучий, утративший понимание культуры, в том числе своей национальной, вырождается в безликое население.
Как определить, кто изображен? Все лохматые, все бородатые. Я уже говорил – по атрибутам, по определенным, традиционно присущим только этому божеству деталям.
Есть и еще один путь, посложнее. Образцом для многих маскаронов служили античные статуи и работы старых мастеров – греческих или римских. Маскароны сохраняют сходство с лицами этих статуй. Стало быть, можно догадаться, какая древняя статуя избрана художником или заказчиком образцом для маскарона – сразу легенда (паспорт) маскарона расширится.
Начнем с главного античного бога, Зевса. Повторим его «биографию», естественно с «каменными комментариями».
Зевс
Зевс (лат. Juppiter, divus) – верховный бог греко-римской мифологии; Сын титана Хроноса – «Времени» и Реи. Мать Зевса спасла его от кровожадного мужа, который пожирал своих детей. Ему было предсказано, что дети низвергнут его в будущем. В Летнем саду есть скульптура «Юпитер (Хронос – в греческой мифологии), пожирающий своих детей».<...>
(Зевс. Исаакиевская пл., 4)
Так вот, Хронос пожирал всех своих детей, пока они были младенцами. И только одного Рее удалось спасти, подсунув вместо него завернутый в пеленку камень, а ребенка спрятать на острове Крит. Здесь его вскормила своим молоком коза Амалтея. Та самая спасительница, защитница, что и после смерти хранила Зевса. Из ее шкуры был сделан его щит. Рог козы Амалтеи, тысячекратно изображенный на стенах питерских домов, – рог изобилия. Он имел волшебное свойство – приносил все, что пожелает его обладатель.
Когда Зевс вырос, он восстал против отца и низверг его в Тартар, предварительно заставив возвратить пребывавших в его утробе своих, пожранных отцом-временем братьев и сестер. С братьями – Посейдоном и Аидом – разделил мир: Посейдону – море, Аиду – подземное царство, себе – Землю и небо. Постоянное место пребывания Зевса – священная гора Олимп.
(Зевс. Думская ул., 5)
Первоначально Зевс – универсальное божество, царь всей природы. Он и бог ясного дня и неба, и бог бури, грозы и дождя, и отец прочих богов и людей, царские и другие знатные роды которых вели от него свое происхождение. В нем воплотилась мужская, активная сторона творческой природы. Он дал людям законы, учредил царскую власть. В городе Олимпия находился главный храм Зевса. Здесь в его честь были учреждены Олимпийские игры.
Священные животные Зевса – орел и бык. Атрибуты – щит и скипетр.
В Эрмитаже есть классическое парадное изображение Зевса (Юпитер на троне). Величественный бог, восседающий на троне, со скипетром и фигуркой Ники, олицетворением победы в руках; рядом с троном Зевса его орел.
Второе знаменитое изображение Зевса – мраморный бюст, так называемый Зевс Отриколи, римская копия работы Фидия находится в Ватикане.
Теперь поговорим об отношении Зевса с богинями и смертными женщинами. Для позднейших европейцев, не испытывающих, подобно античным грекам, священного трепета перед Зевсом, он представляется отчаянным волокитой, а интерес вызывают «эротические подробности». Некоторая информация удивляет. Например, абсолютно непонятно, почему Зевс часто достигает обладания какой-либо богиней или смертной женщиною с помощью обмана или превращения. Так, Алкмене он явился мужем ее – Амфитрионом, к Данае сошел в виде золотого дождя, Леду прельстил, приняв вид лебедя, Европу похитил, обернувшись белым быком; даже Гере (собственной жене) он являлся в виде кукушки. В этих преданиях кроются следы древнейших зооморфических и космических мифов, на которых отчасти отразилось влияние восточных религий. В иносказаниях человечество объясняло, прежде всего себе, окружающий мир и явления природы.
Воцарившись над миром, Зевс первой супругой берет Метиду (Мудрость), которую, однако, съедает, когда она готовилась произвести на свет Афину-Палладу. После этого Зевс сам «родил» Палладу из своей головы, откуда она вышла в полном вооружении.
Такими же иносказаниями, во многом современному человеку непонятными, да впрочем, и древним грекам они были ясны уже не вполне, слишком много в них древнейших религиозных наслоений, полны мифы. Еще в древности греки пытались мифы упорядочить, создавая стройные космогонии и теогонии – системы мифов о мире и о богах. Особенно был знаменит Гесиод. По его теогонии, Зевс – отец младших, новых, молодых богов – сын титана Крона (Хроноса) [76 - Хронос (Кронос) – время. Отсюда слова «хронометр» и «хронограф». Как это не покажется странным, Кронос, который пожирал своих детей (римляне отождествляли его с Сатурном), считался добрым божеством урожая; его атрибутом являлся серп. В честь него справляли Кроний – веселый праздник. Правление Кроноса считалось счастливейшим временем, «золотым веком».]. Ему пришлось сражаться с другими старыми богами и титанами – дядюшками, так сказать братьями Крона.
(Зевс и Гера. Большая Морская ул., 39)
Интересно, что бабушка Зевса – Гея-Земля (а мама Зевса, ее дочь – Рея), первоначально помогавшая Зевсу, испугалась его возросшей силы и произвела чудовище Тифона, но Зевс сжег его молнией. Разобрался он и с уцелевшими титанами: Атласа заставил держать небесный свод, а Прометея приковал к Кавказским горам.
А вот дальше очень любопытно посмотреть, кого от кого Зевс произвел на свет. Старшенькая, значит, от Мудрости – Афина. Второй супругой Зевса называют Фемиду (Справедливость), родившую ему богинь Ор – времен года и Мойр – судьбы, третьей – Евриному, родившую Харит (см. «Грации»). Деметра родила Персефону. От Леты (Вечности) – Аполлон и Артемида, от Мнемозины (Памяти) – девять Муз. Другие источники упоминают еще о союзе Зевса с Дионой, родившей Афродиту, и с Семелой, родившей Диониса. Наконец, Зевс женится на своей сестре Гере, которая родила Гебу, Ареса (Марса) – бога войны и Илифию. Как видите, смысл мифов, их символическое значение гораздо глубже обыкновенной занимательной истории и от модной ныне эротики весьма отдален.
Это все – боги! Каждый, как говорится, что-то означает и за что-то отвечает! И все, ну или почти все, на стенах наших городских домов! Называю адрес – Исаакиевская пл., 13 (1853 г. завершение строительства, арх. Н. Е. Ефимов). Здесь на маскаронах – олимпийское семейство. Благообразный Зевс (Юпитер), очень похожий на ватиканского Зевса Отриколи, его супруга богиня Гера и две дочери Илифия и Геба. Почему они на фасаде этого здания и кто из них кто?
«С развитием индивидуальных и моральных черт в греческих богах Зевс стал считаться верховным блюстителем законов и карателем за их нарушение, покровителем государственного и семейного быта, защитником обиженных и странников. Как верховный хозяин мира, он открывает иногда людям тайны будущего» [77 - Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 т. СПб., 1890–1907.].
(Исаакиевская пл., 4)
Зевс-то на этом фасаде очень к месту! Это здание – бывшее Министерство государственных имуществ. Очень серьезное учреждение. Так сказать, бастион государства, страж его богатства. А зачем тут богини? Если Зевс – охранитель закона, гарант соблюдения договоров, в широком смысле, честности и порядочности, то Гера – символ благочестия, охранительница священного института брака – моногамии! Незыблемый божественный закон, но в приложении к семье!
А дочери? Геба – символ цветущей юности. Она обносила пирующих нектаром и амброзией, благодаря чему боги были здоровы и бессмертны (виночерпием был Ганимед, но это особая статья). Стало быть, Геба – богиня самого главного богатства – здоровья и молодости. Илифия – богиня родов и охранительница детства. Ее маскарон на многих родовспомогательных и богоугодных заведениях Питера. Так сказать, акушерка и воспитательница.
Характерно, но маскарона Ареса (Марса), сына Зевса и Геры – бога войны на фасаде нет. В военной силе нет необходимости, когда властвует закон и благочестие.
А как отгадать, кто Гера, кто Геба, кто Илифия? По головным уборам! Лента замужней женщины на лбу или венок из колосьев – Гера. Суровая и даже мрачноватая Геба – в наброшенной на голову шкуре льва не случайно. Когда рожденный от смертной женщины герой Геракл подвигами и страданиями заслужил себе место среди богов на Олимпе, его женой стала Геба, и символ Геракла – шкура немейского льва – стал «общим» семейным атрибутом.
Культ Илифии не разработан так подробно, как Геры и Гебы, иногда она из «персонажа» превращается в «функцию», которой наделяется Геба или Афродита. Но вот что интересно, в России ее образ был определен и незыблем – акушерка и педиатр. Характерно, что строительство здания Министерства государственных имуществ после смерти архитектора Н. Е. Ефимова заканчивали архитекторы Н. Л. Бенуа и А. К. Кавос, декоративное убранство создавали А. И. Теребенев и Д. И. Иенсен, лепщик А. Дылев и др., понимавшие и разделявшие идеи первоначального замысла. Более того, в подобном сочетании семейный ансамбль – четыре маскарона – существует, возможно, в единственном числе не только в Питере, но и в мире. Это что же – греческая мифология, принадлежащая древним народам и «мертвым» языкам, в совершенно ином, не культовом, а архитектурном, литературном качестве, в виде метафоры, в России развивалась? Выходит, что так!
Новинки технического прогресса стремительно «стареют» через десяток другой лет, вызывают у нас улыбку. В лучшем случае, уважительное, но все же снисходительное замечание: «Сегодня, разумеется, это все давно устарело…» А произведения искусства волнуют нас точно так же, как и в дни его создания. Два с половиной тысячелетия спустя архитекторы черпают идеи и вдохновение в образах не стареющих, воспринимают и воплощают идеи, сформулированные чуть ли не в бронзовом веке.
(Невский пр., 8)
В полном соответствии со статутом и ранжиром размещены маскароны на фасаде: главные боги, небесные – выше, те, что устремлены к людям, их заботам и чаяниям, – ниже, но вся четверка – символ закона, благочестия и порядка неотрывно «глядит» на Мариинский дворец, где заседает нынешнее городское Законодательное собрание. Суровы взгляды богов, и выражение лиц напоминает лица частенько митингующих у ЗАГСа демонстрантов. Интересно, а депутаты чувствуют на себе эти каменные взгляды, устремленные на них из вечности?<...>
Подробнее читайте в книге Бориса Алмазова "Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга".
Борис Алмазов
Повести каменных горожан
Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга
Будьте бдительны: запас памятников культуры крайне ограничен в мире,
и он истощается со все прогрессирующей скоростью.
Д. С. Лихачев<...>
Часть первая
Маски и маскароны
Маски
«Маска (франц. masque). 1. Накладка с вырезами для глаз, скрывающая лицо, иногда с изображением человеческого лица, головы животного или мифического существа. Маски ритуальные надевались исполнителями религиозных обрядов в первобытных культах. Маски театральные употреблялись в античном театре, скоморохами, в итальянской комедии дель арте, традиционном театре Японии, Южной и Юго-Восточной Азии и др. 2. Слепок из гипса и др. материалов, снятый с лица умершего. У многих народов древности на лицо погребенного накладывали погребальные маски из золота и др. 3. В медицине – маска для наркоза, физиотерапевтических процедур, марлевая, асептическая. 4. В косметике – слой крема, лекарственного состава, наложенный на лицо или шею для лечения, ухода за кожей. 5. Предмет защитного снаряжения спортсмена (в фехтовании, хоккее и др.), предохраняет лицо от травмы» [4 - Большой Энциклопедический словарь. Электронная версия.].
Разговор о масках нужно начинать с очень дальнего далека! С первобытных времен. И начинать с вопроса: как человек научился рисовать? Точнее: как он научился видеть нарисованное плоское изображение? Вопрос не праздный и очень не простой. А то, что каждый из нас этому учится и такое умение в нас не от природы, я знаю по собственному опыту.
Совсем маленьким я увидел странную картинку. Дед с бабкой сидели на заборе и пили чай из самовара, а к забору приляпана кошка! Она, не смущаясь странностью своего положения, терла лапой мордочку – «намывала гостей». Прошло, наверное, года два, когда мне снова попалась в руки эта картинка, и я увидел, что «забор» – это дощатый пол в избе. Прежде, два года тому назад, я по молодости лет не видел перспективу – воспринимал картинку плоско, как, например, орнамент. Теперь «глаз воспитался», возникло понимание – «видение» перспективы, и все стало на место.<...>
(Ул. Рылеева, 18/40)
Первобытный художник никогда не рисовал с натуры. Наоборот, он извлекал образы из своего сознания и делал их живописной реальностью. Не отсюда туда – в небытие, в вечность, а оттуда сюда обращен канал связи, для того чтобы оттуда повлиять на «тутошнюю» земную жизнь и бытие. А далее один шаг, чтобы отделить живопись и скульптуру от стены и сделать их самостоятельно живущими, рукотворными реальностями. Правда, на этот шаг человечеству понадобилось не одно тысячелетие. Когда же такое случилось, мир наполнился «виртуальной реальностью» – созданным человеком изображением действительности.
Мы иногда тоже невольно проходим этот путь. Рисунки на обоях, причудливые пятна на стенах домов, трещины на потолке в старинных зданиях, да что там – облака, тучи, камни оживают. Нам видятся фигуры, лица… Ничего этого в действительности нет, изображения являются перед нашим мысленным взором, то есть только в восприятии. Однажды старенький художник, стоя перед холстом с кистью в руке, сказал мне:
– Какой там Шекспир! «Что он Гекубе, что ему Гекуба?..» Любая картина любого гения всего-навсего холст и краски – с формальной, народно-хозяйственной, материалистической точки зрения, и больше ничего! А мы рыдаем!
(В. О., 9-я линия, 54)
«Искушение» и «искусство» от одного корня. Как понимать? Бог создал реальность, а художник ее изображение, однако появляется у художника искушение вообразить себя Творцом. Не зря первые натюрморты назывались обманки! Если вдуматься, все изобразительное искусство – обманка! «Магия искусства». Вот то-то и оно! Не сама жизнь, а ее изображение, отраженное в нашем сознании!
А причем тут маски? Очень даже причем! Маска – часть магии, древнейшего первобытного ритуала. Ритуальный магический смысл маски до сегодняшнего дня используется шаманами и врачами. Шаманы и хранители заветов народной медицины прибегают к такому способу лечения в первую очередь душевнобольных, освобождая их, например, от страхов, от всевозможных так называемых фобий. Шаманы с лица больного снимают как бы посмертную маску. Ее разрисовывают в устрашающие сочетания цветов, а затем либо выбрасывают, либо вешают при входе так, чтобы она отпугивала стремящиеся в дом черные силы, страхи, всякую нечисть и, в первую очередь, тот страх, что преследовал пациента. Некоторые люди убеждены, что принести африканскую маску и повесить ее в доме все равно что притащить заряженную гранату – рано или поздно граната взорвется; что дети в доме, где на стенах есть устрашающие маски африканских и прочих богов, будут болеть. Существует методика в медицине, когда врач не снимает маску с больного, а долго лепит или рисует его портрет, проводя при этом длительные сеансы психотерапии.
Я не имею мнения по поводу магии масок и целебности подобных практик и вообще магии, но если она существует тысячелетия, значит, кому-то помогала? Мне в данном случае важна не медицинская сторона влияния масок, а убеждение в том, что маска – дело серьезное.<...>
(Ждановская наб., 9)
Основной смысл маски в том, что она скрывает лицо, защищает его, отвлекает от него внимание и вместе с тем представляет другое лицо, способное внушать страх, напоминать об иных существах и т. п. На понятии о „маске“ лежит нередко представление о чем-то сверхъестественном, разрушающем, съедающем: masca (итал. – maschera) сводится к mächer, masticare. В непосредственно защищающем смысле маска употребляется на войне, чаще в соединении с шлемом (так называемое „забрало“), но иногда и отдельно, для защиты лица. При этом, обыкновенно, маске придается страшный вид, чтобы она в то же время и пугала неприятеля» [6 - Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 т. СПб., 1890–1907.].
Пример такой пугающей маски – эгида. Понятие «эгида» в широком смысле – защита, прикрытие. «Под эгидой правоохранительных органов», например, «под эгидой знаний» и т. п. И это не случайно. В первоначальном смысле – эгида (лат. аegis) – шкура козы Амалтеи, чьим молоком был вскормлен младенец Зевс. Гефест обтянул ею щит, сделанный для Зевса. Потрясая щитом, громовержец наводил ужас на врагов, низвергал громы и молнии на их головы.
Однако отметим, что задача эгиды не только защита, но и устрашение врага. Для этого на щит или на доспех прикреплена голова горгоны Медузы – горгонион. Строго говоря, на большинстве масок с головой горгоны Медузы изображена не она сама, а вот этот самый горгонион.<...>
Древняя же магическая маска-оберег со временем превратилась в архитектуре в часть декоративного убранства – маскарон.
Маскароны
«Маскарон – в архитектуре: выпуклый лепной орнамент в виде маски или человеческого лица, с серьезным или карикатурным выражением, иногда окруженного листвой, и нередко выступающий на средине фигурной картуши. Обыкновенно его помещают как украшение на замковых камнях арок, в средине верхней части облицовки окон и дверей, под антаблементами и балконами, при отверстиях фонтанных труб и т. д. Маскароны были особенно в моде в XVII и XVIII веках, и архитекторы той эпохи обильно декорировали ими фасады дворцов, богатых домов, загородных вилл и др. зданий, порой к ущербу для их серьезности и изящества» [8 - Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 т. СПб., 1890–1907.].
По поводу последнего утверждения насчет «ущерба изящноству», высказанного столетие назад, поспорим, в остальном же все совершенно справедливо.
А вот утверждение, с которым я категорически не согласен: «Во времена Петра I из Западной Европы пришли маскароны и скульптура, ранее в России неизвестные» [9 - Комовский А.А. Наряд Московских фасадов. М., 1987.].
Мне кажется, это дань недавнему прошлому – все достижения России начинать с царя-реформатора [10 - Например, девять из десяти опрошенных не назовут имени царя Федора, царствовавшего с 1676 по 1682 г., при котором и началась значительная часть реформ, приписываемых Петру I. Громадная фигура младшего брата заслонила деяния царя Федора Алексеевича, которого постоянно путают с царем Федором Иоанновичем (сыном Ивана Грозного), царствовавшим на столетие раньше – с 1584 по 1598 г.]. Как же это «с Петра I»? А на церкви Покрова на Нерли что? На Дмитриевском соборе во Владимире, сплошь покрытом резным камнем, в том числе с изображениями человеческих лиц, фантастических животных и растений? Разве это не барельефы и не маскароны в самом прямом смысле? Вот царь Давид, играющий на гуслях и поющий псалмы, мало того, рядом с ним львы с хвостами, превратившимися в растения, а на плоскости стены, как и положено над входом, только что не на замковом камне – три человеческих лица, вероятно ангелы Святой Троицы. Что же это, если не маскароны? Вот рельефы, опять-таки над дверью, над боковым входом в тот же храм! Разве это не маскароны? А ведь это 1165 год! До первого российского императора Петра Алексеевича Романова (1672–1725) времени примерно столько же, как от наших дней до Ивана III (1440–1505), первого великого государя Всея Руси, деда Ивана Грозного – по 500 лет.<...>
«Когда бы вверх поднять могла ты рыло…»
«Гимназии в России заканчивали двоечники» – сказано не для красного словца. В среднем только один из пяти гимназистов заканчивал полный курс, «не посидев» два или три года в одном классе. Учиться было очень трудно.<...>
Гимназия давала так называемое классическое образование и, надо сказать – крепкое. Владея основой – древними языками, вчерашний гимназист легко овладевал любым европейским языком. Не мудрено, что, хотя французского и немецкого по учебным часам было вполовину меньше, чем так называемых «мертвых языков», все гимназисты свободно говорили на этих иностранных языках и легко осваивали новые. А уж как мифологию и Закон Божий знали, как во всех классических сюжетах и именах ориентировались, и говорить нечего!<...>
Городская декоративная скульптура – театр и литература одновременно! Это очень старая традиция. Еще готические соборы украшались тысячами скульптур, а у нас иконостасы и фрески в церквях, сюжеты коих понятны всем прихожанам, в том числе неграмотным. Нынче огромный пласт тогдашней народной городской культуры полностью утрачен. Произошла эта утрата, как гибель Помпеи – почти мгновенно в историческом масштабе!
В 1890 году численность населения Санкт-Петербурга составляла 954 400 человек, в 1897 – 1 265 000 чел., а к 1900 году это число выросло до 1 418 000, в 1912 году достигло рубежа 2 млн, в 1917 году – 2 420 000 [73 - Материалы по статистике Петрограда. Вып. I. Пг., 1920. С. 10.], а в 1920 году сократилось до 722 000 жителей.
Причем городское население послереволюционного Петрограда и других городов сменилось процентов на девяносто. Маскароны и статуи – умолкли. А для уцелевших жителей городских окраин и крестьян, переехавших в города, они и прежде оставались безмолвными.
С 1920-х годов новые власти применяли повсеместно классовый подход, в частности к образованию. Детям «бывших», т. е. дворян, купцов, духовенства, казаков, кулаков и пр., так называемых лишенцев, доступ к образованию был категорически закрыт.
Изменился объем и характер знаний. Если прежняя гимназия в первую очередь воспитывала нравственного человека, вооруженного гуманитарными знаниями, то советская школа обучала в лучшем случае специалиста. Воспитывать была призвана ВКП(б), марксистско-ленинская философия и начальная политграмота в пионерском отряде или в комсомоле.
Естественно я ее тоже проходил и сдавал, правда удивлялся, как можно декламировать доводы «Анти-Дюринга», не читая самого Дюринга. (И даже сомневаясь, человек это или название учения, а может быть, и механизма, такого как домкрат или блюминг.)
А как же «монументальная пропаганда», которую, как им казалось, изобрели большевики (как будто до этого приказа каждый архитектурный ансамбль, каждая скульптура, каждый маскарон и орнамент не влиял на сознание зрителя)? В послереволюционные времена декоративная скульптура поразительно отупела. В лучших своих образцах она стала псевдоромантическим отражением действительности. По барельефам поползли тракторы и танки, поплыли линкоры и полетели аэропланы, замаршировали и застыли в театральных позах военморы и красноармейцы, физкультурницы, футболисты и ударники труда.
Маскароны и барельефы утратили подтекст. Их стало невозможно «читать», ибо они выражали только то, что изображали. Однако и эти маскароны, и декоративная скульптура советского периода нашей истории все равно отражают время, все равно говорят, все равно красноречивы, но как они потеряли многозначность! Они стали прямолинейны, как дорожные указатели, а часто совсем убоги и даже карикатурны.
Но, пережевывая марксистско-ленинскую жвачку, в которую превратили учебники философии, декламируя на экзаменах всевозможную чепуху про научный коммунизм, поколения советских людей запоем читали разные умные книжки. Много! Жадно и правильно!
Гул той, еще дореволюционной культуры докатывался и до нас, до «шестидесятников». Вынуждал учиться, узнавать, казалось бы, вещи совсем, как говорил Н. С. Хрущев, «современной молодежи и подросткам» и не нужные! Зачем я в четвертом классе исписывал-изрисовывал общие тетради родословными античных богов? Конечно, у меня дед – классик-латинист! Так он до войны умер! Я его никогда не видел, а мама-лишенка фактически осталась совсем без образования! Это – гены? Не исключено! Но что ж эти гены не могут заставить моих детей жить в Эрмитаже или в Русском музее или просто в библиотеке, как жил там я?! Да, у меня дома на полках 5 тысяч томов, как говорила моя бабушка «вместо обеденных» книг, которые, кроме меня, никто не читает. Придет время – опомнятся? Не утешайте меня! Я сам о том молюсь. Только вот опомнятся ли? Успеют ли опомниться, пока их не смолол каток будней и повсеместное засилье кича.
Однажды в ранней юности, сидя на скамейке в сквере, распускал я свой тощий петушиный хвост знаний перед трепетным созданием, восторженно внимавшим моей глупости. Рядом сидел красивый старик и, вероятно, вынужденно слушал мой бред. Я что-то сокрушал, кого-то порицал!.. В общем, «подрывал корни» и «расшатывал устои» каких-то мало известных мне тогда ценностей. И вдруг услышал, как старик прошептал, как бы самому себе: «Когда бы вверх могла поднять ты рыло…» Он ушел, тяжело опираясь на старинную массивную палку.
(Рея. Инженерный замок)
Меня кинуло в жар! Я знал эту басню И. А. Крылова. «Свинья под дубом вековым, наевшись желудей досыта…» Я поднял «рыло», на меня смотрел безжалостно смеющийся маскарон! Не помню, что я тогда болтал, но я помню свой стыд! И помню его до сих пор! Убийственный стыд! Такой, по легенде, испытал А. Н. Оленин, когда, попав на комедию «Недоросль» Фонвизина, узнал в Митрофанушке себя! Я почувствовал тогда себя Митрофанушкой и той самой свиньей под дубом вековым. И результат был тот же самый. По устному питерскому преданию, Оленин-Митрофанушка кинулся учиться, стал одним из самых образованных людей России и долгие годы был директором Императорской Публичной библиотеки, ныне Национальной, так и я кинулся учиться! [74 - Про Оленина – неправда! Он получил блистательное домашнее образование! В 27 лет, будучи военным, был избран членом Академии наук! Но это очень русская легенда! Раз появилась такая, значит, народная душа такой легенды желала, такую историю видела для себя образцом.]<...>
Часть вторая
Всемогущие олимпийцы
Запомним для начала, что спортсмены – победители соревнований на Олимпийских играх именуются олимпионики. К сожалению, даже многие спортивные комментаторы, как мне кажется, об этом не подозревают, именуя их олимпийцами. А олимпийцы – это боги древней религии античных греков и римлян, восседавшие на Олимпе. Несколько горных вершин в современной Греции – предположительно древний Олимп. Вероятно, в каждой области Древней Греции «олимпом» считали свою гору. В каждой области и на каждом острове если и поклонялись общим богам, то рассказывали о них свои мифы. Поэтому и получалось, что, по мифам одной области, Деметра – жена Зевса, по другим – Посейдона. Кроме того, мифология, так сказать «биография» бога-олимпийца, дополнялась мифами какого-нибудь местного божества. Наконец примерно к IV веку до н. э. сложился круг главных олимпийских богов, которым с разной степенью энтузиазма поклонялись во всей Греции. Когда греки стали колонизировать Сицилию и Италию, италики, латины, этруски, римляне и другие племена восприняли греческую религию, найдя в ней много общего со своими местными культами, обогатив мифологию греческих богов мифами богов римских, местных. Очень скоро римская и греческая ветвь античной религии стали тождественны. И жители великой Римской империи не особенно вдавались в подробности, Арес перед ними или Марс, Венера или Афродита, считая, что это одно и то же.
Олимпийские боги разделены на шесть пар: Зевс – Гера, Посейдон – Деметра, Аполлон – Артемида, Арес – Афродита, Гермес – Афина, Гефест – Гестия.
В 217 году до н. э. римляне заимствовали у греков этот круг 12 богов, что, в частности, привело к окончательному установлению соответствий между римскими и греческими божествами: Юпитер – Юнона, Нептун – Минерва, Марс– Венера, Аполлон – Диана, Меркурий – Церера, Вулкан – Веста. Кроме олимпийского круга, было множество богов, не вошедших в число олимпийцев, например Дионис. Его почитали не меньше, чем, скажем, Гермеса.
(Зевс и Гера. Летний дворец Петра I в Летнем саду)
Были и герои, например Геракл и его дедушка Персей. Мир персонажей античной языческой мифологии необозрим. Поэтому поговорим только о тех, чьи маскароны и статуи украшают нынешний Санкт-Петербург.
В старой части города – они почти на каждом фасаде [75 - По сведениям, приводимым Б. Скочиловым в книге «Маскароны Санкт-Петербурга», в нашем городе 191 здание украшают 2494 маскарона, безусловно, с изображениями античных богов. Огромная коллекция, принадлежащая всем нам, – иди да смотри! Это только богов! А маскаронов всяких еще больше. Множество маскаронов сложно или вообще невозможно «атрибуцировать». То есть, скорее всего, это тоже античные боги, но нет атрибутов, деталей, по которым, как по паспорту, можно было бы точно сказать, кто это. А кроме того, есть маски, кои либо «растворяются» в орнаменте, либо выступают из декоративного обрамления. Чьи это лица? Догадаться, по размышлении здравом, возможно, необходимо только приложить знания, усердие и фантазию.]. При взгляде поверхностном – все на одно лицо. На самом же деле, даже при некотором внешнем сходстве, божества – разные. А как различить? А собственно, зачем? Затем, что у разных богов – разные функции. Помещая изображение того или иного божества на стену архитектурного произведения, архитектор или заказчик таким образом высказывали свое пожелание жильцам дворца или дома. Рассказывали или намекали на какую-то историю. Без определения, кто изображен, чей это маскарон или декоративная скульптура, историю эту не понять. Следовательно, здание безмолвствует, камни молчат, дворец и просто дом человеческий превращаются в помещение, а любой народ, когда-то великий и могучий, утративший понимание культуры, в том числе своей национальной, вырождается в безликое население.
Как определить, кто изображен? Все лохматые, все бородатые. Я уже говорил – по атрибутам, по определенным, традиционно присущим только этому божеству деталям.
Есть и еще один путь, посложнее. Образцом для многих маскаронов служили античные статуи и работы старых мастеров – греческих или римских. Маскароны сохраняют сходство с лицами этих статуй. Стало быть, можно догадаться, какая древняя статуя избрана художником или заказчиком образцом для маскарона – сразу легенда (паспорт) маскарона расширится.
Начнем с главного античного бога, Зевса. Повторим его «биографию», естественно с «каменными комментариями».
Зевс
Зевс (лат. Juppiter, divus) – верховный бог греко-римской мифологии; Сын титана Хроноса – «Времени» и Реи. Мать Зевса спасла его от кровожадного мужа, который пожирал своих детей. Ему было предсказано, что дети низвергнут его в будущем. В Летнем саду есть скульптура «Юпитер (Хронос – в греческой мифологии), пожирающий своих детей».<...>
(Зевс. Исаакиевская пл., 4)
Так вот, Хронос пожирал всех своих детей, пока они были младенцами. И только одного Рее удалось спасти, подсунув вместо него завернутый в пеленку камень, а ребенка спрятать на острове Крит. Здесь его вскормила своим молоком коза Амалтея. Та самая спасительница, защитница, что и после смерти хранила Зевса. Из ее шкуры был сделан его щит. Рог козы Амалтеи, тысячекратно изображенный на стенах питерских домов, – рог изобилия. Он имел волшебное свойство – приносил все, что пожелает его обладатель.
Когда Зевс вырос, он восстал против отца и низверг его в Тартар, предварительно заставив возвратить пребывавших в его утробе своих, пожранных отцом-временем братьев и сестер. С братьями – Посейдоном и Аидом – разделил мир: Посейдону – море, Аиду – подземное царство, себе – Землю и небо. Постоянное место пребывания Зевса – священная гора Олимп.
(Зевс. Думская ул., 5)
Первоначально Зевс – универсальное божество, царь всей природы. Он и бог ясного дня и неба, и бог бури, грозы и дождя, и отец прочих богов и людей, царские и другие знатные роды которых вели от него свое происхождение. В нем воплотилась мужская, активная сторона творческой природы. Он дал людям законы, учредил царскую власть. В городе Олимпия находился главный храм Зевса. Здесь в его честь были учреждены Олимпийские игры.
Священные животные Зевса – орел и бык. Атрибуты – щит и скипетр.
В Эрмитаже есть классическое парадное изображение Зевса (Юпитер на троне). Величественный бог, восседающий на троне, со скипетром и фигуркой Ники, олицетворением победы в руках; рядом с троном Зевса его орел.
Второе знаменитое изображение Зевса – мраморный бюст, так называемый Зевс Отриколи, римская копия работы Фидия находится в Ватикане.
Теперь поговорим об отношении Зевса с богинями и смертными женщинами. Для позднейших европейцев, не испытывающих, подобно античным грекам, священного трепета перед Зевсом, он представляется отчаянным волокитой, а интерес вызывают «эротические подробности». Некоторая информация удивляет. Например, абсолютно непонятно, почему Зевс часто достигает обладания какой-либо богиней или смертной женщиною с помощью обмана или превращения. Так, Алкмене он явился мужем ее – Амфитрионом, к Данае сошел в виде золотого дождя, Леду прельстил, приняв вид лебедя, Европу похитил, обернувшись белым быком; даже Гере (собственной жене) он являлся в виде кукушки. В этих преданиях кроются следы древнейших зооморфических и космических мифов, на которых отчасти отразилось влияние восточных религий. В иносказаниях человечество объясняло, прежде всего себе, окружающий мир и явления природы.
Воцарившись над миром, Зевс первой супругой берет Метиду (Мудрость), которую, однако, съедает, когда она готовилась произвести на свет Афину-Палладу. После этого Зевс сам «родил» Палладу из своей головы, откуда она вышла в полном вооружении.
Такими же иносказаниями, во многом современному человеку непонятными, да впрочем, и древним грекам они были ясны уже не вполне, слишком много в них древнейших религиозных наслоений, полны мифы. Еще в древности греки пытались мифы упорядочить, создавая стройные космогонии и теогонии – системы мифов о мире и о богах. Особенно был знаменит Гесиод. По его теогонии, Зевс – отец младших, новых, молодых богов – сын титана Крона (Хроноса) [76 - Хронос (Кронос) – время. Отсюда слова «хронометр» и «хронограф». Как это не покажется странным, Кронос, который пожирал своих детей (римляне отождествляли его с Сатурном), считался добрым божеством урожая; его атрибутом являлся серп. В честь него справляли Кроний – веселый праздник. Правление Кроноса считалось счастливейшим временем, «золотым веком».]. Ему пришлось сражаться с другими старыми богами и титанами – дядюшками, так сказать братьями Крона.
(Зевс и Гера. Большая Морская ул., 39)
Интересно, что бабушка Зевса – Гея-Земля (а мама Зевса, ее дочь – Рея), первоначально помогавшая Зевсу, испугалась его возросшей силы и произвела чудовище Тифона, но Зевс сжег его молнией. Разобрался он и с уцелевшими титанами: Атласа заставил держать небесный свод, а Прометея приковал к Кавказским горам.
А вот дальше очень любопытно посмотреть, кого от кого Зевс произвел на свет. Старшенькая, значит, от Мудрости – Афина. Второй супругой Зевса называют Фемиду (Справедливость), родившую ему богинь Ор – времен года и Мойр – судьбы, третьей – Евриному, родившую Харит (см. «Грации»). Деметра родила Персефону. От Леты (Вечности) – Аполлон и Артемида, от Мнемозины (Памяти) – девять Муз. Другие источники упоминают еще о союзе Зевса с Дионой, родившей Афродиту, и с Семелой, родившей Диониса. Наконец, Зевс женится на своей сестре Гере, которая родила Гебу, Ареса (Марса) – бога войны и Илифию. Как видите, смысл мифов, их символическое значение гораздо глубже обыкновенной занимательной истории и от модной ныне эротики весьма отдален.
Это все – боги! Каждый, как говорится, что-то означает и за что-то отвечает! И все, ну или почти все, на стенах наших городских домов! Называю адрес – Исаакиевская пл., 13 (1853 г. завершение строительства, арх. Н. Е. Ефимов). Здесь на маскаронах – олимпийское семейство. Благообразный Зевс (Юпитер), очень похожий на ватиканского Зевса Отриколи, его супруга богиня Гера и две дочери Илифия и Геба. Почему они на фасаде этого здания и кто из них кто?
«С развитием индивидуальных и моральных черт в греческих богах Зевс стал считаться верховным блюстителем законов и карателем за их нарушение, покровителем государственного и семейного быта, защитником обиженных и странников. Как верховный хозяин мира, он открывает иногда людям тайны будущего» [77 - Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 т. СПб., 1890–1907.].
(Исаакиевская пл., 4)
Зевс-то на этом фасаде очень к месту! Это здание – бывшее Министерство государственных имуществ. Очень серьезное учреждение. Так сказать, бастион государства, страж его богатства. А зачем тут богини? Если Зевс – охранитель закона, гарант соблюдения договоров, в широком смысле, честности и порядочности, то Гера – символ благочестия, охранительница священного института брака – моногамии! Незыблемый божественный закон, но в приложении к семье!
А дочери? Геба – символ цветущей юности. Она обносила пирующих нектаром и амброзией, благодаря чему боги были здоровы и бессмертны (виночерпием был Ганимед, но это особая статья). Стало быть, Геба – богиня самого главного богатства – здоровья и молодости. Илифия – богиня родов и охранительница детства. Ее маскарон на многих родовспомогательных и богоугодных заведениях Питера. Так сказать, акушерка и воспитательница.
Характерно, но маскарона Ареса (Марса), сына Зевса и Геры – бога войны на фасаде нет. В военной силе нет необходимости, когда властвует закон и благочестие.
А как отгадать, кто Гера, кто Геба, кто Илифия? По головным уборам! Лента замужней женщины на лбу или венок из колосьев – Гера. Суровая и даже мрачноватая Геба – в наброшенной на голову шкуре льва не случайно. Когда рожденный от смертной женщины герой Геракл подвигами и страданиями заслужил себе место среди богов на Олимпе, его женой стала Геба, и символ Геракла – шкура немейского льва – стал «общим» семейным атрибутом.
Культ Илифии не разработан так подробно, как Геры и Гебы, иногда она из «персонажа» превращается в «функцию», которой наделяется Геба или Афродита. Но вот что интересно, в России ее образ был определен и незыблем – акушерка и педиатр. Характерно, что строительство здания Министерства государственных имуществ после смерти архитектора Н. Е. Ефимова заканчивали архитекторы Н. Л. Бенуа и А. К. Кавос, декоративное убранство создавали А. И. Теребенев и Д. И. Иенсен, лепщик А. Дылев и др., понимавшие и разделявшие идеи первоначального замысла. Более того, в подобном сочетании семейный ансамбль – четыре маскарона – существует, возможно, в единственном числе не только в Питере, но и в мире. Это что же – греческая мифология, принадлежащая древним народам и «мертвым» языкам, в совершенно ином, не культовом, а архитектурном, литературном качестве, в виде метафоры, в России развивалась? Выходит, что так!
Новинки технического прогресса стремительно «стареют» через десяток другой лет, вызывают у нас улыбку. В лучшем случае, уважительное, но все же снисходительное замечание: «Сегодня, разумеется, это все давно устарело…» А произведения искусства волнуют нас точно так же, как и в дни его создания. Два с половиной тысячелетия спустя архитекторы черпают идеи и вдохновение в образах не стареющих, воспринимают и воплощают идеи, сформулированные чуть ли не в бронзовом веке.
(Невский пр., 8)
В полном соответствии со статутом и ранжиром размещены маскароны на фасаде: главные боги, небесные – выше, те, что устремлены к людям, их заботам и чаяниям, – ниже, но вся четверка – символ закона, благочестия и порядка неотрывно «глядит» на Мариинский дворец, где заседает нынешнее городское Законодательное собрание. Суровы взгляды богов, и выражение лиц напоминает лица частенько митингующих у ЗАГСа демонстрантов. Интересно, а депутаты чувствуют на себе эти каменные взгляды, устремленные на них из вечности?<...>
Подробнее читайте в книге Бориса Алмазова "Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга".
Комментарии
Отправить комментарий